Участие эксперта-психолога в комплексных экспертизах по делам об экстремизме

Проблема объектов исследования

Говорить о компетенции эксперта-психолога и его роли в судебной экспертизе по делам об экстремизме следует начать с того, что текст как объект исследования в психологии - это новый объект. Более привычным для психолога объектом является непосредственно психика человека и сам человек. Текст же как отраженная действительность, как продукт речемыслительной деятельности для психолога нов и на настоящий момент глубоких научных исследований, дающих разъяснение того, как психологу работать с текстом, тем более в рамках применения антиэкстремистского законодательства, очень мало.

Тексты, фигурирующие в судебной экспертизе по делам об экстремизме, многообразны. Это и исключительно вербальные продукты, и тексты, представленные только визуальным рядом, и смешанные тексты. Интересен и открыт вопрос о том, как исследовать изображения, чья это компетенция. Лингвист, действуя в рамках общей семиотики, под текстом понимает любую объединенную общим замыслом знаковую последовательность. Что делать при этом психологу? Подходы к анализу изображений экспертом-психологом в настоящее время не разработаны. Отсюда многочисленные спорные и даже откровенно скандальные экспертные квалификации. Свежим тому примером является признание Ленинским районным судом города Кирова «экстремистской» картины русского художника В.М. Васнецова, иллюстрирующей Пушкинскую «Песнь о вещем Олеге».

Основанием признания стали выводы экспертизы по его картине «Встреча Олега с кудесником», изготовленной мастером по заказу неустановленным следственными органами лица в городе Москве в 1899 году.

Сотрудники кафедры педагогики и психологии Кировского института повышения КВАЛИФИКАЦИИ и ПЕРЕПОДГОТОВКИ работников образования установили, что в картине имеются:

«Признаки манипулятивного психологического воздействия обнаружены в брошюре «Волхвы», использованы вербальные (словесные, речевые) и невербальные (неречевые) средства. К невербальным манипулятивным воздействиям относится оформление обложки «Волхвы», на которой изображен старец, указывающий отряду воинов направление действия. Старец одет в простую одежду: длинную рубаху, лапти, он только вышел из леса. В описании старца читается образ язычника. Указующий жест руки старца в отношении воинов свидетельствует о его повелевании, обладании определенной властью над ними. Исходя из положения о том, что обложка книги выражает ее ключевую идею, можно сделать вывод о стремлении автора к повелеванию, власти над другими людьми, направленности на борьбу» (цитируется по статье онлайн-журнала «Русский обозреватель»).

Пример наглядно демонстрирует, что практика исследования изображений в настоящий момент существует, однако за отсутствием должного методического обеспечения и единых исследовательских презумпций приводит к вызывающим недоумение результатам.

Проблема методического обеспечения

Несмотря на то, что участие психолога в экспертизе очень и очень распространено, на настоящий момент единственной методикой, разъясняющей действия психолога при анализе текста по данной категории дел, является методика [Кукушкина, О.В., Сафонова, Ю.А., Секераж, Т.Н. Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму./ Федеральное бюджетное учреждение Российский федеральный центр судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. – М.: ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, 2014].

Несмотря на свою безусловную ценность - методика является значимым шагом в становлении и развитии судебной экспертизы по делам об экстремизме - к ней существует немало вопросов и замечаний.

Первым из них является вопрос о прямой проекции рекомендуемых вопросов в юридическую плоскость:

1. Содержатся ли в тексте лингвистические и психологические признаки унижения человеческого достоинства по признаку пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе?


2. Содержатся ли в тексте лингвистические и психологические признаки возбуждения вражды, ненависти (розни) по отношению к группе лиц, выделяемой по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе?

Как мы видим, в вопросах используются формулировки закона.

С одной стороны, это удобно для правоохранителей. С другой стороны, экспертов это ставит в неловкую ситуацию: нет ни в лингвистике, ни в психологии понятия «унижение». Для указанных наук это артефакт, прописанные в методике признаки которого вызывают большие сомнения.

Из первой проблемы вытекает вторая: при работе с описанными в методике диагностическими комплексами лингвистических и психологических признаков возбуждения ненависти и вражды, унижения становится очевидным, что они дублируют друг друга. Возникает вопрос: для чего? Так ли необходимо комплексное исследование?

Согласно методике, положительный вывод делается лишь при обязательном наличии и лингвистических, и психологических признаков. Это логично, поскольку взаимодействие лингвиста и психолога повышает объективность исследования.

Вопрос кадрового потенциала психологов. Нет обучения.

Проблема постановки и решения вопросов

Отдельно следует начать с вопроса об исследовании психологом восприятия текстов. Инициаторы экспертиз часто ставят такие вопросы: может ли текст побудить к враждебным действиям? может ли текст оказать психологическое воздействие на формирование экстремистских взглядов?

Постановка и решение таких вопросов не имеют права на существование:

1. с законодательной точки зрения. Закон и диспозиции статей предусматривают ответственность за сам факт совершения действий, а не за оказанный ими эффект. Преступление считается совершенным, если прозвучал призыв к экстремистским действиям. Совершил в результате адресат эти действия или нет, роли для квалификации не играет.


2. с научной точки зрения исследование восприятия требует очень масштабных экспериментов (выборка, фокус-группы). Опрос 20 студентов не дает репрезентативного результата.


3. существующая методика прямо запрещает установление воздействия, реально оказанного на адресата. Все предположения о влиянии на адресата умозрительны; недопустимо проведение социально-психологических экспериментов (кроме того, это по сути есть распространение экстремистских материалов, разглашение данных следствия).

Эксперт-психолог исследует только авторские установки и интенции.

Далее разберем наиболее распространенные и часто решаемые вопросы более подробно.

Вопросы по ст. 280 УК РФ - «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»

Типовые вопросы:

1. Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки побуждения (в том числе в форме призыва) к каким-либо действиям (в том числе насильственным, дискриминационным) против какой-либо группы, выделенной по национальному, религиозному и другим признакам, или ее представителей?


2. Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки побуждения (в том числе в форме призыва) к каким-либо разрушительным действиям?

По делам об экстремизме призыв (побуждение) является одной из ключевых категорий. Содержание побуждения может быть различным - не только экстремистская деятельность, но и нарушение территориальной целостности РФ (ст. 280.1 УК РФ), развязывание агрессивной войны (ст. 354 УК РФ) и т.д. и т.п.

Вопрос о психологических признаках очень интересен. В целом призыв - лингвистическая категория, имеющая четкое грамматическое выражение - императивные формы глаголов, слова типа «надо», «необходимо». В чем специфика компетенции психолога по данной категории дел?

По методике, квалифицируя призыв, психолог основывается в анализе на наличии трех составляющих:

1. автором демонстрируется некий конфликт интересов конкретных групп лиц;


2. выражается негативное отношение к конфликтной ситуации;


3. предлагаются пути ее решения, в данном случае - агрессивные, враждебные, насильственные.

Наиболее распространенными призывами являются призывы к враждебным (в том числе насильственным) действиям в отношении лиц конкретных национальностей (жителям Кавказа, евреям, неграм и др.) или представителям групп, объединенным по иному признаку (мигранты, лица нетрадиционной сексуальной ориентации и др.).

Внимание адресата обращается на конфликт между, к примеру, русскими и кавказцами. Имеющиеся нормативные схемы включают в себя проявления гиперидентичности: ‘В России не должны присутствовать выходцы из Средней Азии, Кавказа и Закавказья’, ‘Мы (т.е. группа, с которой идентифицирует себя адресант) будем совершать насильственные действия в отношении лиц – выходцев из Средней Азии, Кавказа и Закавказья’, ‘Мы призываем адресата присоединиться к нашим враждебным действиям в отношении указанной группы лиц’. Реализуемая коммуникативная цель – формирование у адресата негативного отношения, а также готовности к совершению враждебных насильственных действий. Часто в контексте дополнительно используются визуализированные приемы устрашения: изображение человека с топором/битой/ножом/пистолетом, узнаваемые образы убийц, маньяков и т.п.

Классическим, но неявным примером является высказывание «Россия для русских!» (часто сопровождается различными свастическими символами). В данном высказывании конфликт между русскими и нерусскими выражен имплицитно. Высказывание выражает нормативную схему ‘Все нерусские должны быть изгнаны из России (либо уничтожены)’. Коммуникативная цель – побуждение к совершению насильственных действий.

Вопросы по ст. 282 УК РФ - «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»

Предусмотренные методикой вопросы:

1. Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки пропаганды исключительности, превосходства, неполноценности человека по признаку пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо группе?
2. Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки обоснования национального и/или расового превосходства?
3. Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки унижения человеческого достоинства по признаку пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе?

В аспекте разграничения пропаганды неполноценности и унижения присутствуют следующие значимые различия:

1. пропаганда неполноценности, согласно методике, предполагает наличие информации о неполноценности группы лиц (некие негативные сведения, не позволяющие считать группу полноценными, нормальными людьми с какой-либо точки зрения. Терминологически это номинируется как гиперидентичность - гиперболизированное позиционирование автором своей принадлежности к какой-либо группе в совокупности с резким противопоставлением другой группе. Также значимой является направленность текстов на убеждение адресата - текст строится таким образом, чтобы убедить адресата в правильности взглядов автора и сделать его своим единомышленником. Приемы психологического воздействия для этого могут быть разными. Например, визуализация, сопоставление и отождествление.
   К признакам убеждающей коммуникации могут относится визуализация, выстраивание список аргументов в пользую продвигаемой точки зрения, эмоционально-экспрессивная-лексика и др.


2. диагностический комплекс унижения также предполагает наличие информации о неполноценности, однако здесь направленность на убеждение уже не играет роли, а значимым фактором становится направленность на оскорбление, унижение адресата или предмета речи. Автор демонстрирует свое негативное отношение, реализуя коммуникативную цель ухудшить психическое, эмоциональное состояние адресата, улучшить собственное эмоциональное состояние. Классические примеры - отождествление с животными, демонстрацией унизительных действий (например, фотография представителя группы, стоящего на коленях, имитация полового акта и т.п.).

Вопросы по ст. 354.1 - «Реабилитация нацизма»

Типовые вопросы:

1. Направлены ли … (название представленных материалов) на формирование положительного отношения к действиям военных преступников 1939-1945 гг.? (вопрос решается с участием эксперта-психолога).


2. Имеются ли в … (название представленных материалов) признаки формирования негативного отношения к … (указать, чему) как символу воинской славы России?


3. Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки унижения человеческого достоинства, группы лиц, объединенных по признаку принадлежности к ... (указать, кому именно, например, ветеранам Великой отечественной войны)?

Применительно к участию эксперта-психолога значимым являются часть 3 данной статьи «3. Распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, совершенные публично», актуализирующая морально-этические аспекты действий (в том числе речевых). Очень часто в последние 2 года предметом анализа в рамках данной статьи становятся изображения георгиевской ленты как символа воинской славы России, помещенные на туалетную бумагу, тюремную робу, а также сопровождаемые уничижительными высказываниями с целью развенчать, принизить общественное значение данного символа.

В таких текстах выражается собственная интолерантная установка автора. Авторская цель в данном случае – не убеждение адресата в своей правоте (поскольку какой-либо логической аргументации, как правило, не приводится), а ухудшение эмоционального фона «противника», т.е. его оскорбление и унижение. В подобных текстах демонстрируется как негативная установка в отношении символа воинской славы, так и, имплицитно, к ветеранам Великой Отечественной войны.

Вопросы по ст. 148 УК РФ - «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий»

Типовой вопрос, решаемый совместно с экспертом психологом:
Содержатся ли в … (название представленных материалов) лингвистические и психологические признаки унижения человеческого достоинства по признаку отношения к религии?

Примером объекта исследования может служить изображение иконы, помещенное на пачку сигарет и сопровождаемое соответствующей «предупредительной надписью»: «Религиозность может приводить к невежеству, агрессии, ненависти и утрате способности воспринимать критику» и т.д. В тексте имеются прямые негативные номинации последствий «религиозности» (исходя из контекста – православия, поскольку изображенная икона - православная). В качестве таковых называются проблемы в сфере социального функционирования (низкий уровень образованности, заниженная самооценка, потеря самостоятельности, утрата способности воспринимать критику, виктимность), искажение морально-нравственных норм (агрессия, ненависть, расизм) и, наконец – проблемы в сфере психического здоровья (параноидальная истерия, фобии, болезненное непринятие жизни). Имплицитная атрибутивная схема: ‘религия аналогична наркотикам (табак), и также имеет губительные последствия’.

Эксплицитно выраженная нормативная схема: ‘Лица, обращающиеся к религии, должны предупреждаться о ее негативном влиянии’. Коммуникативная направленность – высмеивание.

Таким образом, экспертная практика демонстрирует гораздо более широкий круг решаемых вопросов, чем это предусмотрено единственной имеющейся методикой (методика Минюста создана только относительно ст. 280 и 282 УК РФ). В настоящее время совершенствование методического обеспечения работы эксперта-психолога в рамках комплексных экспертиз по делам об экстремизме является одной из принципиальных задач судебной экспертизы.

Обзор подготовлен в рамках реализации социально значимого проекта «Судебная экспертиза по делам об экстремизме – инструмент обеспечения законности и государственной безопасности Российской Федерации»