Лингвистическая экспертиза по делам об экстремизме: сложные экспертные ситуации

В экспертное исследование по делам о преступлениях экстремистской направленности, в отличие от других категорий дел, вовлечено самое большое количество разнообразных текстов – различающихся по жанрам, сфере функционирования, сочетания различных типов знаковых систем, объему и пр.: это и тексты из сферы публицистики, интернет-коммуникации, художественной литературы, публичного и частного устного общения и пр.

Объектами, которые являются сложными и проблемными для анализа, являются тексты религиозной тематики, креолизованные тексты, тексты интернет-коммуникации (посты, репосты, гиперссылки), тексты малого объемы (лозунги) и большого объема, вторичные тексты, художественные произведения. Охарактеризуем проблемы исследования некоторых из указанных видов объектов и опишем возможные варианты их решения.

Исследование текстов религиозной тематики

Эти тексты всегда были одними из самых непростых для анализа. Общеизвестно, что любая религия констатирует, пропагандирует, декларирует свою исключительность. Любая конфессия в связи с этим будет считать себя уникальной, в связи с чем разделение и противопоставление конфессий по сути неизбежно, и это характерно даже для самых миролюбивых и гуманно настроенных религий.

В связи с серьезностью проблематики религиозных текстов и после череды скандалов, связанных с признанием экстремистскими ряда вероучительных текстов, причем вероучительных текстов мировых религий, в ноябре 2015 года Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» был дополнен статьей 3.1 следующего содержания:

«Статья 3.1. Особенности применения законодательства Российской Федерации о противодействии экстремистской деятельности в отношении религиозных текстов (введена Федеральным законом от 23.11.2015 N 314-ФЗ)

Библия, Коран, Танах и Ганджур, их содержание и цитаты из них не могут быть признаны экстремистскими материалами».

Однако эта статья не слишком упростила экспертную деятельность по исследованию религиозных, в том числе вероучительных текстов. Осталось масса проблемных ситуаций, на которые нет ответов. Например, как быть с иными вероучительными текстами? Как быть, когда в явно экстремистском контексте встречается цитата из перечисленных текстов, которую изъять без искажения смысла контекста и пр.

В отношении религиозного дискурса в силу его особенностей необходимо исходить из следующих принципов:

1. во-первых, необходим комплексный характер исследования с участием религиоведа при анализе текста религиозного содержания;
2. во-вторых, обязателен учет культурно-исторического контекста создания спорного материала;
3. в-третьих, должны действовать особые экспертные презумпции, среди которых нормативность и коммуникативная уместность для данного типа текстов определенных явлений, обусловленных специфической природой таких текстов.

Так, подчеркивание избранности людей определенной конфессиональной принадлежности и проигрышной позиции людей, не исповедующих соответствующее вероучение, определяется самой природой веры, установкой на привлечение людей к определенной религии и поддержание этого выбора. Заметим, что такая риторика формально входит в противоречие с запретом пропаганды превосходства лиц по признакам принадлежности или отношения к религии, однако в вероучительных текстах она нормативна, что подтверждается исследованиями религиозного дискурса и признано на законодательном уровне статьей 3.1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности.

При этом, по нашему мнению, целесообразен следующий алгоритм работы с религиозными текстами: лингвист выявляет в спорных объектах контексты с заданными значениями, описывает их, а религиовед интерпретирует их в аспекте нормативности и коммуникативной уместности с позиции особенностей религиозного дискурса.

Креолизованные тексты как объекты лингвистической экспертизы

Трудно вообразить систему изображений или предметов, где означаемые существовали бы независимо от языка: представить себе, что та или иная материальная субстанция нечто означает, – значит неизбежно прибегнуть к членению действительности с помощью языка. Смысл есть только там, где предметы или действия названы; мир означаемых есть мир языка

Р. Барт

Креолизованными называются тексты, смысл которых создается совокупностью различных знаковых систем, например, с помощью слова и изображения, слова и музыки, музыки и танца и пр.

По делам рассматриваемой категории эксперты чаще всего работают с такими объектами, как:

1. статические изображения, сопровождаемые кратким высказыванием (карикатура, мем, демотиватор и др.);
2. динамические изображения (любые видеофонограммы: фильмы, телевизионные передачи, видеоролики, сопровождаемые аудиорядом и/или титрами, а также театральные постановки, перформансы и пр.).

В отношении самой возможности анализа креолизованных текстов в рамках лингвистической экспертизы существуют разные методические подходы: согласно одним из них, исследование текста, понимаемого как «объединенной смыслом последовательности знаковых единиц», входит в компетенцию лингвистической экспертизы [Кукушкина, Сафонова, Секераж 2014, С. 14], некоторые другие подходы отрицают возможность лингвистического исследования объектов с изобразительным рядом. Так, приведу высказывание доктора филологических наук М.В. Горбаневского: «Мои коллеги в некоторых экспертных организациях берутся за выполнение лингвистических экспертиз, в которых есть явные элементы изучения изобразительного ряда. Это не их компетенция. Но самое главное, что даже если это сделано из благих побуждений (помочь суду разобраться, помочь правозащитнику, который снял фильм, объявленный в какой-то северокавказской республике гнусным и мерзким), то тогда это дело может рассыпаться в суде. Потому что он, сторона защиты, приносит заключение, а сторона обвинения говорит: «А почему это у вас изображениями занимаются лингвисты? Это не их компетенция. Ваша честь, прошу удалить из дела это исследование как ненадлежащее доказательство». И все — дело может рассыпаться в суде. И опытный адвокат, опытный обвинитель, опытный судья такими приемами могут воспользоваться» [https://openrussia.org/post/view/10402/].

Между тем в семиотике как науке о знаках и знаковых системах под текстом понимается осмысленная последовательность любых знаков, вербальных и невербальных, любая форма коммуникации, в том числе изображение, танец, ландшафтный дизайн и т.п. Любой знак может быть прочитан, истолкован, поскольку в социуме за ним закреплено определенное содержание. Будучи текстом, креолизованный объект входит в компетенцию лингвиста. Так, в учебном пособии по лингвистической экспертизе текста А.Н. Баранова признается, что подходы к описанию семантики изображения не разработаны, тем не менее формулируются некоторые основополагающие принципы анализа креолизованных текстов [Баранов, 2011].

Анализ и фиксация смысла изображения осуществляется посредством языка и по сути переводит изображение в текст. Поскольку креолизованные тексты функционируют в сфере массовой публичной коммуникации, они рассчитаны на массового читателя, на неопределенный круг лиц, следовательно, их смысл, как правило, прозрачен и понятен. В креолизованных текстах с целью представления информации максимально понятно используются стереотипы, свойственные массовому адресату в отношении какого-либо объекта, события и т.д. (например, для изображения представителей определенных этносов, наций, религий и пр. используются стереотипные черты внешности (лицо, одежда), традиции, соотносящиеся с определенной общностью, знаки культуры и религии и т.д.). В связи с этим подобные тексты не рассчитаны на передачу некоего глубокого смысла, наоборот, в таких текстах смысл лежит на поверхности, чтобы быть доступным массовому адресату.

В креолизованных текстах, фигурирующих в делах экстремистской направленности, как правило, эксплуатируется как инструмент воздействия, пропаганды. Другим вариантом распространенных по данной категории дел креолизованных текстов являются постановочные ролики различного рода, где также в пропагандистских целях демонстрируются образцы надлежащего и ненадлежащего поведения. В отдельных случаях в креолизованных текстах по делам этой категории используются криптограммы, которые стали знаками принадлежности к различным движениям, группировкам, субкультурам (как, например, знаки «14/88», «НН», изображения в цветах радуги и др.), однако в целом креолизованные тексты хорошо прочитываются неподготовленным читателем.

Анализ только вербального компонента или изобразительного ряда во многих случаях не позволяет адекватно интерпретировать объект исследования. Смысл креолизованного текста устанавливается путем анализа вербального и невербального компонентов, их сочетания и взаимодействия. При экспертном анализе креолизованного текста необходимо исходить из принципа цельности смысла, создаваемого вербальным и невербальным компонентами текста, находящимися в отношениях семантической взаимозависимости (cм. об этом в [Баранов 2007]).

В сложных случаях сочетания разных знаковых систем исследование объекта должно иметь комплексный характер и осуществляться с привлечением соответствующих специалистов, например, при наличии религиозной проблематики – с привлечением религиоведов.

Итак, несмотря на существование различных точек зрения, креолизованные объекты уже вошли в сферу лингвистической экспертизы, и сейчас идет наработка практики, подходов и принципов анализа таких текстов в экспертных исследованиях. В лингвистической экспертизе пока не разработано четкого алгоритма исследования креолизованных текстов, однако понятно, что если мы имеем дело с осмысленным произведением, то эксплицировать его смысл – вполне реальная задача.

Помимо вопросов, касающихся самой возможности работать с креолизованными текстами в процессе производства лингвистической экспертизы, возникает множество вопросов по поводу алгоритма работы с такими объектами. Пока не решенными являются вопросы определения пригодности для исследования, возможности объединения объектов в массив, учета ближайшего и расширенного контекста и пр. Выработка алгоритма исследования креолизованных текстов – одна из первоочередных задач лингвистической экспертизы.

Вторичный текст как проблемный объект лингвистической экспертизы

Одной из сложных проблемных зон лингвистической экспертизы является исследование текстов, которые созданы на базе других (первичных) текстов и которые в лингвистике принято именовать вторичными. В сфере судебной лингвистической экспертизы мы сталкиваемся с вторичными текстами чаще всего в ситуациях, когда на экспертизу представлен иноязычный текст с переводом или когда устные высказывания не зафиксированы на фонограмме, а со слов участников коммуникативной ситуации или ее свидетелей установлены в письменной форме.

И здесь ситуация еще сложнее, чем с предыдущими видами объектов. Вторичный текст - это объект, который вроде и есть, а вроде и нет в лингвистической экспертизе. Ни одна из существующих на сегодняшний день методик лингвистической экспертизы де-юре, официально не признает в качестве объекта лингвистической экспертизы. Однако де-факто он существует. Вспомним, например, ситуацию, когда исследовались высказывания, которыми сопровождалось избиение школьника Тагира Керимова "Крысам – крысячья смерть!", "Убивай хача, мочи хача!", "Бей черных" и когда было проведено несколько экспертиз (с противоположными, кстати, выводами), однако никто из экспертов не озаботился вопросом, что объект исследования – вторичный текст, восстановленные в письменной форме устные высказывания.

Как известно, объекты могут изучаться не только методами непосредственного наблюдения и анализа, но и опосредованными методами. В экспертной практике в качестве такого примера можно привести судебно-медицинскую экспертизу, в которой объект может исследоваться исключительно на основании документов, психологическую экспертизу психического состояния лица, окончившего жизнь самоубийством. Аналогом подобного рода исследования неаутентичных объектов в почерковедческой экспертизе может служить производство исследования по копиям документом, которое проводится в исключительных случаях при невозможности предоставить оригиналы документов, при этом в связи с вторичностью объекта эксперт лишен возможности оценить такие признаки почерка, как степень нажима, координация движений, темп выполнения рукописного текста и т.п.

В лингвистической экспертной практике встречается несколько типовых ситуаций, когда эксперту приходится решать вопросы относительно возможности или невозможности исследования такого рода объектов. Во-первых, это ситуации, связанные с переводными текстами и текстами, включающими иноязычную речь; во-вторых, это тексты, фиксирующие устную речь в письменном виде. Варианты экспертных решений в отношении возможности анализа вторичных текстов в современной экспертной практике разнятся – от признания таких объектов непригодными для проведения экспертного исследования до полного игнорирования их специфики и проведения экспертизы по тому же алгоритму, как и в отношении первичных текстов.

Иноязычные тексты или тексты, включающие фрагменты иноязычной речи, могут стать объектом лингвистической экспертизы по любой категории дел, причем это касается как территорий России с преимущественно русскоязычным населением, так и территорий с населением, говорящим на этнических языках. По делам экстремистской направленности сплошь и рядом встречаются объекты, содержащие иноязычные элементы – это и картинки с надписями на иностранном языке, сейчас еще и пропагандистские материалы ИГИЛ, и устные нерусскоязычные разговоры участников незаконных вооруженных формирований и т.д.

Кадровое обеспечение лингвистической экспертизы экспертами-носителями этнических языков или профессионально владеющими необходимыми иностранными языками на сегодняшний день не позволяет говорить о всегда имеющейся возможности привлечь к производству экспертизы соответствующих специалистов. Кроме того, в такой многонациональной стране, как Россия, это вряд ли возможно в принципе. В связи с этим встает проблема лингвистической экспертизы иноязычных текстов.

Проблемы лингвистического анализа переводных текстов, как и текстов, включающих иноязычную речь и подлежащих в связи с этим переводу в части иноязычных высказываний, связаны с тем, что перевод является вторичным текстом. Между экспертом, не владеющим языком, на котором представлен первичный текст, и объектом исследования (первичным текстом) появляется в этом случае фигура посредника – переводчика, имеющего, кстати сказать, самостоятельный процессуальный статус. В ситуации экспертного исследования, когда решающее значение может иметь любой оттенок смысла, любая лексическая единица или грамматическая форма, проблема адекватности перевода – глобальная лингвистическая проблема – становится проблемой пригодности подобного объекта для экспертного лингвистического исследования. Переводчик может привнести в исходный текст некие дополнительные смыслы, не учесть фоновые знания, столкнуться с безэквивалентной лексикой (как быть с переводом жаргона?), несоответствием грамматических конструкций и форм и многими другими межъязыковыми проблемами, неверное решение которых потенциально сказывается на возможных экспертных квалификациях. Эксперт, как правило, не может оценить адекватность сделанного перевода, а отказ от исследования переводных текстов в такой ситуации, на наш взгляд, заводит в тупик, поскольку лишает возможности использовать текст как доказательство. Отказ от исследования текстов в части иноязычной речи может приводить к утрате ценного доказательства, не существующего в другой форме.

Понятно, что идеальным вариантом является производство исследования экспертом, владеющим языком спорного текста, однако такая возможность в подавляющем большинстве случаев отсутствует. В связи с этим привлечение квалифицированного переводчика в такой ситуации и признание объекта условно пригодным для проведения лингвистической экспертизы есть решение обозначенной проблемы. При этом эксперт, осуществляющий производство лингвистической экспертизы, должен иметь возможность общения с переводчиком с целью уточнений и консультаций по поводу грамматических форм, лексических значений переводного текста и текста-первоисточника в сравнительном аспекте. Вполне возможно, что в отдельных случаях потребуется несколько вариантов перевода спорных высказываний – от подстрочника и буквального до филологического и адаптивного переводов, хотя это и не тривиальная задача, но вполне помогающая снять многие проблемы экспертного анализа переводных текстов. Переводчик несет ответственность за сделанный перевод, а условная пригодность объекта позволяет сторонам в случае неадекватного перевода апеллировать к данному обстоятельству как основанию осуществления другого перевода и назначения повторной или дополнительной экспертизы.

Другой типовой ситуацией, связанной с исследованием вторичных текстов, является ситуация, когда в сферу лингвистической экспертизы вовлекаются тексты, не зафиксированные в аутентичной форме. С подобной ситуацией эксперты сталкиваются преимущественно по делам об оскорблении, когда в рамках какой-либо коммуникативной ситуации произнесено оскорбительное, по мнению заявителя, высказывание, однако аудиозапись разговора отсутствует. По делам экстремистской направленности незафиксированные в аутентичной форме краткие устные высказывания могут фигурировать в ситуациях призывов на митингах, нанесения тяжких телесных повреждений, сопровождаемого выкриками определенного содержания и пр.

В настоящее время существует два кардинально противоположных подхода к оценке пригодности таких материалов для проведения лингвистической экспертизы. Один из них заключается в том, что такие материалы оцениваются как непригодные для производства лингвистической экспертизы, поскольку отсутствует зафиксированный объект исследования, а при предоставлении эксперту письменно зафиксированных высказываний происходит подмена объекта исследования, эксперту предоставляется вторичный текст и т.д. Другой имеющийся на сегодняшний день подход заключается в том, что эксперты исследуют предоставленные объекты без оценки их пригодности для исследования в целях решения экспертных задач. В первом случае, при отказе от производства экспертизы, лицо может быть лишено возможности защитить свои права, а виновный в совершении преступления может избежать наказания, а во втором случае – объект исследуется без учета его специфики. Между тем вторичный текст – самостоятельный объект лингвистического исследования, имеющий свои особенности.

На наш взгляд, в ситуации незафиксированности устного высказывания также возможно говорить об условной пригодности таких объектов для проведения лингвистического исследования. Если исследованию подлежит краткое устное высказывание, которое не зафиксировано на фонограмме, оно может быть объективно установлено судом или следствием иным способом (путем свидетельских показаний, фиксации в протоколах, заявлениях, иных документах). Условная пригодность объекта означает, что объекты пригодны при условии их адекватной фиксации, при этом эксперт не оценивает объекты в аспекте адекватности их фиксации. Если суд или следствие устанавливают объект для исследования в письменной форме, верифицируют этот объект различными способами, то у эксперта нет оснований отказаться от исследования зафиксированного таким образом объекта. Безусловно, при реконструкции объекта исследования в таких случаях возможны потери и искажения информации, к примеру, письменная речь обладает значительно меньшими возможностями для передачи человеческих эмоций и волеизъявлений, чем устная речь. Для этой цели в устной речи имеется богатый арсенал всевозможных средств: интонация, ударение, громкость, темп речи, паузы и т.п. Все эти средства являются носителями определенных оттенков значения, поэтому нельзя, конечно, говорить о полной идентичности высказываний, представленных в устной и письменной форме (если эксперт установит наличие возможных вариантов понимания исследуемого объекта в зависимости от интонации и др. способов придания значения, то он должен указать на это в своем заключении). Кроме того, свойства человеческой памяти таковы, что человек, как правило, в состоянии запомнить и дословно воспроизвести, во-первых, ограниченный объем информации, во-вторых, в течение определенного временного периода. Тем не менее сложность проблематики исследования вторичных текстов для целей лингвистической экспертизы не означает невозможности ее проведения: при предоставлении на экспертизу верифицированного вторичного текста в виде краткого высказывания в отношении такого объекта может быть проведено лингвистическое исследование для решения ряда задач. Значимым моментом при оценке пригодности вторичного текста в качестве объекта исследования является краткость высказывания и его верификация до назначения экспертизы. Такая ситуация с исследованием вторичных текстов при невозможности предоставить для исследования первичный объект должна также оцениваться как исключительная, но возможная, при этом возможная только в отношении таких объектов, как краткие высказывания.

Таким образом, на наш взгляд, возможность исследования вторичных текстов при всей сложности лингвистической проблематики таких объектов должна оцениваться индивидуально в каждом конкретном случае в зависимости от задач, поставленных перед экспертом, представленного объекта и с учетом условной пригодности таких объектов для исследования.

Особенности исследования художественных текстов в судебной лингвистической экспертизе по делам антиэкстремистской направленности

В судебной лингвистике существуют особые методологические установки по поводу художественных текстов как спорных объектов по делам о защите чести, достоинстве и деловой репутации, хотя и здесь практика достаточно непоследовательна.

Специфика художественного текста как объекта лингвистической экспертизы по делам, где главной претензией является несоответствие информации действительности, состоит в том, что, с одной стороны, художественный текст может содержать в себе признаки вербального деликта, с другой стороны, его форма – художественная форма - служит главным средством защиты. Художественный текст является творческим освоением действительности, его анализ оперирует понятием художественный образ, а не реальное лицо или событие, в связи с чем такого рода тексты явно не рассчитаны на соответствие излагаемой информации действительности.

В других категориях дел, по которым могут фигурировать художественный текст – в первую очередь делах антиэкстремистской и антинаркотической направленности - значимым является совсем другой аспект их функционирования – вместо соответствия или несоответствия действительности здесь актуализируются вопросы пропаганды, формирования того или отношения, побуждения к действию. В связи с антиэкстремистскими и антинаркотическими категориями дел на первый план выходят вопросы коммуникативной направленности спорных текстов, а не их отношение к действительности. Следовательно, те методологические презумпции, которые действуют при анализе художественного текста в аспекте разграничения утверждений о фактах и субъективных суждений, оказываются нерелевантными с точки зрения его анализа, связанного с вопросами пропаганды.

Таким образом, можно сформулировать следующий методологический принцип исследования художественного текста. При исследовании по делам, в которых значимым является аспект проверки на соответствие/ несоответствие действительности (защита чести, достоинства, деловой репутации, клевета, заведомо ложное обвинение замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, преступлений экстремистского характера), эксперты должны указывать, что художественный текст в силу своих специфических признаков имеет формальный, условный характер фактологической информации.

Для иных категорий дел главным является не установление фактологического характера информации, а установление наличия значений положительной оценки терроризма, пропаганды неполноценности или превосходства каких-либо групп лиц, обоснование необходимости враждебных действий и пр. экстремистских значений. В случаях наличия таких значений, необходимо установить, работают ли данные значения на создание какого-либо отдельного художественного образа или это основная коммуникативная цель и идейный замысел анализируемого текста.

Используемая литература

1. Кукушкина, О.В., Сафонова, Ю.А., Секераж, Т.Н. Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму./ Федеральное бюджетное учреждение Российский федеральный центр судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской федерации. – М.: ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, 2014.
2. Как лингвистическая экспертиза работает на экстремизм // https://openrussia.org/post/view/10402/
3. Баранов, А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: Учебное пособие. — М.: Флинта: Наука, 2011.

Обзор подготовлен в рамках реализации социально значимого проекта «Судебная экспертиза по делам об экстремизме – инструмент обеспечения законности и государственной безопасности Российской Федерации» директором АНО «Лингвистический экспертно-консультационный центр» кандидатом филологических наук О.Н. Матвеевой.