Методологические презумпции лингвистической экспертизы вероучительных текстов (на материале лингвистической экспертизы "Бхагавад-гиты как она есть" А.Ч.Бхактиведанты Свами Прабхупады)

Религиозный дискурс в последнее время все чаще становятся объектом лингвистической экспертизы в связи с делами экстремистской направленности, преступлениями на религиозной почве (мошенничества, человеческие жертвоприношения, убийства в ритуальных целях, целях самосовершенствования, аскезы и др.), а также в ходе превентивных исследований с целью выявить реальные и потенциальные очаги напряжения, вызванные организованным исповеданием того или иного вероучения. При этом объекты изучения разнородны: в сферу исследования, помимо собственно вероучительных текстов, попадают тексты межконфессиональной коммуникации, религиозных СМИ, креолизованные тексты, содержащие изображения с религиозными надписями и религиозной символикой или сходной с нею до степени смешения, дневники, тексты устных выступлений и т.п. Зачастую вопросов здесь гораздо больше, чем ответов, и не последнюю роль в этом играет, помимо отсутствия четко выработанных экспертных подходов, несовершенство антиэкстремистского законодательства. Представляется, что канонические вероучительные тексты, имеющие многовековую историю, вообще не должны входить в зону юридизации: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» [Матф., 22, 21], однако на практике дела обстоят иначе.

Одним из вызвавших широкой общественно-политический резонанс стало дело о признании «Бхагавад-гиты как она есть» А.Ч. Бхактиведанты Свами Прапхупады экстремистским материалом. Претензии к данному тексту, согласно материалам судебного разбирательства, были обусловлены наличием в нем информации враждебного, унизительного, оскорбительного характера, представленной, к примеру, следующими словами: «демоны», «глупцы», «невежды», «свиньи» и пр., пропаганды неполноценности одной группы лиц и превосходства другой, призывов к враждебным, насильственным действиям в отношении ряда социальных и конфессиональных групп, в частности по отношению к женщинам, не кришнаитам. Полагаю, что подобные выводы были сделаны без учета особенностей объекта исследования.

Специфика вероучительных текстов как объекта экспертного исследования предопределяется несколькими факторами. Во-первых, как правило, это тексты, написанные в глубокой древности, и их адекватная интерпретация, экспертная и юридическая квалификация невозможна без учета исторического контекста создания такой литературы[1]. Как отмечает Н.Б.Мечковская, «чем больше время и расстояние, которые разделяют автора текста и его позднего читателя, тем сильнее различия между читателем-современником и последующими читателями в интерпретации текста» [3. С. 286]. Так, например, в «Бхагавад–гите как она есть» содержатся классификации по сословиям ведического общества, интерпретируемые в контексте представляемого вероучения как основанные на принципе глубины погруженности личности в духовные знания и религиозный опыт. Указанные сословия представляют собой национально-исторические реалии, в связи с чем данные классификации не могут оцениваться в аспекте пропаганды неполноценности граждан в зависимости от их принадлежности к социальной группе.

Другая сложность экспертного анализа вероучительных текстов связана с межкультурным аспектом их функционирования, в результате которого возможны различные варианты толкования, при этом, как отмечает Анна Вежбицкая, «межкультурные недоразумения, связанные с непониманием текстов, исходящих из далеких и чуждых культур, могут иметь особенно серьезные последствия в области религии» [4. С. 537]. Кроме того, наличие переводов (а в некоторых случаях, как с «Бхагавад-гитой как она есть», и двойных переводов) потенциально ставит проблему их адекватности. Помимо этого, религиозный дискурс имеет развитую комментаторскую традицию, призванную сохранить и передать сакральное знание, а также адаптировать его для последующих поколений. Вторичная природа текста комментария предопределяет его нетождественность первоисточнику; с одной стороны, для комментария характерно наличие тех же черт, что и у текста-первоисточника, с другой стороны, безусловно наличие преобразований, характерных для вторичного текстопорождения (сужение, расширение, привнесение смысла). Актуализация этой сложнейшей проблемы в аспекте судебного речеведения предполагает особый алгоритм экспертных действий.

Наконец, специфика исследования подобного объекта обусловлена собственно природой религиозного дискурса как формы «институционального общения, целью которого является приобщение человека к вере или укрепление веры в Бога» [5. С.4]. Следствием указанной глобальной цели являются проявляющиеся на языковом уровне особенности вероучительных текстов (и в целом религиозного дискурса), которые зачастую являются поводом для их исследования по делам экстремистской направленности.

Наблюдения над каноническими вероучительными текстами позволяют констатировать, что их специфика, порожденная сложной взаимосвязью религиозного сознания, истории, языка, настолько велика, что между отдельными нормами религиозной коммуникативной культуры, и современными светскими коммуникативно-этическими нормами, частично юридизированными федеральным антиэкстремистским законодательством, возникает некоторое противоречие. Последовательное бездумное исполнение буквы закона (но не его духа) в данном случае означало бы запрет всех существующих вероучительных текстов. Сегодня можно только констатировать, что в вероучительных текстах зачастую используется достаточно агрессивная риторика (резкие негативнооценочные суждения, бинарность оценок, выражающая оппозицию ‘ценность – антиценность’, стратегии угрозы (убеждение страхом), положения о собственной богоизбранности и исключительности и т.п.), определяемая коммуникативной целью и функцией религиозного дискурса. Язык вероучительного текста иносказателен, метафоричен, парадоксален, экспрессивен, это язык догмы, выраженной в виде притчи, наказа.

Будучи традиционными для вероучительных текстов, эти специфические черты требуют в рамках экспертизы особых презумпций исследования и взвешенной экспертной оценки. Многоаспектностью проблематики анализа вероучительных текстов предопределяется междисциплинарный характер необходимых исследований, на практике это означает проведение комплексной экспертизы с обязательным привлечением специалистов в области лингвистики, религиоведения и психологии. Все спорные фрагменты текста должны последовательно анализироваться в лингвистическом, религиоведческом, психологическом аспектах.

Что касается собственно лингвистической экспертизы, то адекватная лингвистическая квалификация вероучительных текстов невозможна без учета конститутивных характеристик, универсальных для любого религиозного дискурса. Специфика вероучительных текстов, получающая безусловное отражение в языке, означает необходимость при производстве лингвистической экспертизы исходить из методологической презумпции нормативности и коммуникативной уместности определенных явлений для данного вида текстов. Речь идет о типичных языковых особенностях вероучительных текстов, вступающих в противоречие с современными коммуникативно-этическими нормами, имеющими выход в сферу юридизации. Основания таких противоречий кроются в онтологии и истории религии.

Проиллюстрируем сказанное несколькими примерами контекстов «Бхагавад-гиты как она есть», к которым апеллируют как к содержащим вербальные маркеры экстремистского характера. Традиционно отмечаемая исследователями черта религиозного дискурса – утверждение правильности, истинности представляемого вероучения, провозглашение его единственно верным, а его последователей как идущих единственно правильным путем и получающих в связи с этим преференции в ином мире/иной жизни[2]. Вера как таковая отождествляется с истиной, которая не познается эмпирически, но дается как сакральное знание: «...Религия, опираясь на центральное для нее понятие добра, понимает истину как истинное вероучение, а знание как веру...» [7. C. 8-9]. Подчеркивание избранности людей определенной конфессиональной принадлежности и проигрышной позиции людей, не исповедующих соответствующее вероучение, определяется самой природой веры, установкой на привлечение людей к определенной религии и поддержание этого выбора. Однако такая риторика формально входит в противоречие с запретом пропаганды превосходства лиц по признакам принадлежности или отношения к религии. Должный подход к оценке таких явлений эксплицитно выражен Д.А. Леонтьевым: «Как и любые тексты идеологической направленности, религиозные тексты включают в себя систему ценностных представлений о том, что хорошо и что плохо, и представляют точку зрения своей религии как истинную, другие – как ошибочные. Они также стремятся донести свою точку зрения до максимально широкого круга людей и убедить их в ее правоте разнообразными риторическими и художественными средствами. Ни то ни другое не противоречит закону» [8. С. 222 ]. Если высказывания о неправоте приверженцев других религий могут иметь место, то дискриминационные выводы в их адрес недопустимы [8].

Данная методологическая установка позволяет квалифицировать имеющиеся в тексте «Бхагавад-гиты как она есть» высказывания о признании Сознания Кришны совершенным знанием как классические для религиозного дискурса: «Вершиной истинного знания является сознание Кришны – высшая форма духовного знания» [9. С. 249]; «…венцом всех стремлений человека к знанию и умиротворению является сознание Кришны» [9. С. 255].

В «Бхагавад-гите как она есть» содержатся высказывания, которые при восприятии вне контекста могут быть интерпретированы как содержащие признаки превосходства человека по религиозному признаку: «И подобно Самому Кришне, человек, обладающий сознанием Кришны, стоит выше всех сословий и социальных групп, будь то нации, общины или расы» [9. С. 229]. Системное контекстуальное толкование исследуемого текста позволяет утверждать, что слово «выше» использовано здесь в значении «вне, за пределами». Указанное значение подтверждается ближайшим контекстом, в котором характеризуется Сознание Кришны, не ограниченное каким-либо его воплощением: «Сознание Кришны включает в себя знание обо всех полных воплощениях Кришны, таких, как Рама, Нрисимха, Вараха и другие» [9. С. 229], а также сам Кришна, не принадлежащий к какому-либо сословию: «Но хотя Господь Кришна является создателем этой системы, Он не принадлежит ни к одному из этих сословий <…>» [9. С. 229]. Непосредственная связь исследуемой фразы с указанным контекстом представлена словом «подобно», имеющим следующее значение: «1. Таким же образом, схоже, похоже» [10. Т. 2. С. 806]. Расширенный контекст также свидетельствует в пользу этой интерпретации: в книге подчеркивается, что разграничения в обществе, обусловленные материальным телом, иллюзорны и что человек, обладающий сознанием Кришны, не проводит разграничений между живыми существами: «Человек, обладающий сознанием Кришны не проводит разграничений между живыми существами <…> Он понимает, что все живые существа связаны со Всевышним, поскольку Господь в виде одной из Своих полных экспансий, Параматмы, пребывает в сердце каждого. <…> Человек, развивший в себе сознание Кришны, ясно понимает это, поэтому он обладает истинным знанием и одинаково относится ко всем живым существам» [9. С. 278]; «околдованные иллюзорной энергией, мы отождествляем себя с материальным телом и считаем себя американцами, индийцами, русскими или же брахманами, индусами, мусульманами и т.д.» [9. С. 357]. Таким образом, слово «выше» в исследуемой фразе не означает превосходства человека, обладающего сознанием Кришны, над другими, а, наоборот, указывает, что он находится вне пределов различных социальных групп, для такого человека не существует данных ограничений.

Установка на убеждение в истинности представляемого вероучения предопределяет наличие в вероучительных текстах эмоционально-экспрессивных высказываний и бинарных оценок описываемых явлений, при этом репрезентация своих ценностей имеет безусловно позитивную окраску, а находящееся за пределами представляемого вероучения отрицательно оценивается как чужое, неистинное, как антиценность. Негативно оцениваются не только иные вероучения как неистинные, но и в отношении их приверженцев используются негативные номинации. Ср.: «Номинативное поле религиозного общения включает множество участников, при этом очень существенным является признак принадлежности к церкви (свой - чужой): обозначения иноверцев часто содержат отрицательно-оценочную коннотацию (язычник, гяур – «неверный»), а самообозначения даже во внутренней форме слова связаны с положительной оценкой (правоверный, православный)» [11, с. 4]. В связи с этим констатация наличия позитивных оценок приверженцев вероучения и негативных оценок в адрес лиц, не исповедующих эту веру, при производстве лингвистической экспертизы вероучительных текстов, на наш взгляд, должна дополняться квалификацией этого явления как нормативного для таких текстов.

Немногочисленные негативные оценки, содержащиеся в исследуемом тексте, выражены лексемами «демон», «глупец», «невежда», «вор», а также сравнительными оборотами со словами «свинья», «осел».

Используемые в тексте «Бхагавад-гиты как она есть» слова «демон», «демоничный», «демонический» употреблены уместно, в соответствии со значением данных слов. Словарное толкование исследуемых лексических единиц свидетельствует о том, что они типичны для религиозного дискурса (ср. указание в словарном толковании сферы словоупотребления: «В монотеистических религиях»[3]), характерны для религиозно-проповеднического стиля, при этом не являются в исследуемом тексте номинацией какой-либо национальной, социальной, конфессиональной группы.

В «Бхагавад-гите как она есть» высшим благом провозглашено знание, антиценностью – невежество, незнание. Следовательно, слова, входящие в семантическое поле ‘знание/незнание’, использованы в соответствующих высказываниях для описания особого мира религиозного бытия, описываемого «Бхагавад-гитой как она есть». Ценности в мире сознания Кришны противопоставляются антиценностям в мире, не признающем Кришну. Подобный дискурс, направленный на регуляцию существования религиозного сообщества и формирование мироощущения членов группы, естественным образом негативно оценивает незнание как таковое с целью его коррекции и приобщения людей к знанию. Следствием этого является использование в тексте негативнооценочных номинаций типа «глупец», «невежда», «недалекий», при этом данные номинации не используются в адрес какой-либо определенной конфессиональной или иной социальной группы и входят в парадигму негативнооценочных номинаций подобного рода в других вероучительных текстах (неверные, грешники, язычники и пр.).

В «Бхагавад-гите как она есть» имеются вызвавшие претензии прокуратуры высказывания, содержащие зоонимы (названия животных). Названия животных используются в «Бхагавад–гите как она есть» в прямом значении, при этом употребление зоонимов сводится к двум основным случаям: 1) в положениях о переселении души, составляющем основу представленного в «Бхагавад-гите» учения; 2) в качестве сравнения, параллели с животными. Именно второй случай использования зоонимов был интерпретирован как унизительный и оскорбительный. Между тем отметим, что, во-первых, употребление зоонимов характерно и для других вероучительных текстов[4]. Будучи типичной чертой религиозного дискурса, использование зоонимов в религиозных текстах, как и любых других эмоционально-экспрессивных суждений, обусловлено функцией воздействия, выполняемой подобными текстами. Во-вторых, во всех имеющихся в тексте «Бхагавад-гиты как она есть» фрагментах, содержащих зоонимы, указания на какие-либо национальные, конфессиональные, социальные группы отсутствуют. В связи с этим высказывания, содержащие зоонимы, не адресованы какой-либо национальной, религиозной или социальной группе.

С неразличением прямого и переносного значения, метафорического использования языка связаны претензии к фрагменту текста, содержащему номинацию «воры» («Если же мы забываем, в чем цель человеческой жизни, и просто наслаждаемся дарами полубогов, все больше и больше запутываясь в сетях материальной жизни (что противоречит цели сотворения этого мира), значит, мы - воры, и потому законы природы сурово наказывают нас. В обществе, состоящем из воров, никогда не будет счастья, ибо вор не знает, ради чего стоит жить. Закоренелые воры-материалисты не имеют высшей цели жизни. Они стремятся только к чувственным удовольствиям и не знают, как совершать ягьи» [9. С. 174].), а также к фрагменту об ограничении свободы женщин («В той же «Ману-самхите» ясно сказано, что женщинам никогда не следует давать свободы. Это не значит, что их нужно превращать в рабынь; нет, к ним следует относиться, как к детям» [9. С. 683]. Безусловно, данные фрагменты не содержат информации о противоправных деяниях: «вор» здесь не более чем порицание, а «ограничение» свободы – не более чем забота («к ним следует относится как к детям»!) при традиционном патриархальном укладе жизни[5].

Отметим, что тексты экстремистской направленности по определению интолерантны по содержанию и, как правило, включают, помимо адресных негативных оценок, описание должного поведения, с точки зрения автора таких текстов (например, программы действий в отношении определенных групп лиц, призывы совершить эти действия и т.п.). В вероучительных текстах негативные оценки являются средством воздействия, целью которого является приобщение к вере, а не разжигание вражды. Употребление всех используемых языковых средств, в том числе негативнооценочных, экспрессивных, соответствуют критерию коммуникативной уместности и традиционно для вероучительных текстов. Характерно для вероучительного текста и использование переносного значения.

Указанные и аналогичные им примеры свидетельствуют о том, текст книги «Бхагавад-гита как она есть» А.Ч. Бхактиведанты Свами Прабхупады представляет типичный вероучительный текст со всеми характерными для подобных произведений чертами. Фрагменты текста, содержащие маркеры нарушений современных юридизированных коммуникативно-этических норм, являются традиционными для древних вероучительных текстов. Для квалификации данных явлений как уместных, типичных, нормативных в данном виде текста имеются необходимые и достаточные лингвистические основания. В целом для «Бхагавад-гиты как она есть» характерна гуманистическая направленность. В концепции вероучения, представленного в данном источнике, неприемлемыми являются любые проявления неприязни и вражды, в том числе в отношении каких-либо национальных, конфессиональных, социальных групп. В тексте не поднимаются темы, связанные с какими-либо социальными и национальными группами, в том числе их уничижения, оскорбления, какой-либо дискредитации по социальным или национальным признакам.

В заключение еще раз подчеркнем, что канонические вероучительные тексты имеют глубинные, функционально обусловленные особенности; эти тексты складывались в иной исторической и общественно-политической реальности, и современные коммуникативно-этические нормы к ним неприменимы: невозможно судить древние книги по современным законам. Естественно, что для современного религиозного дискурса действуют сегодняшние нормы коммуникации и их нарушения, безусловно, должны получать соответствующие оценки, выходящие в необходимых случаях в сферу юридизации. В любом случае юридические решения, особенно относящиеся к сфере религии, должны быть максимально продуманными и взвешенными с целью исключения возможной эскалации конфликта на религиозной почве, а основой принятия таких решений может стать судебная экспертиза – объективная и исходящая из методологически верных презумпций.

Литература

1. Библия. Книги Ветхого и Нового завета. Русский Синодальный текст (издание Московской Патриархии). М., 2001 г.

2. Кицур Шулхан Арух [Электрон.ресурс] - Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/Кицур_Шулхан_Арух – Загл. с экрана.

3. Мечковская, Н.Б. Язык и религия. – М.: ФАИР, 1998.

4. Вежбицкая, Анна. Еврейские культурные скрипты и понимание Евангелия // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: Сб. статей в честь Н.Д. Арутюновой/ Отв.ред. Ю.Д, Апресян. – М., 2004.

5. Бобырева, Е. В. Религиозный дискурс: ценности, жанры, стратегии (на материале православного вероучения). Автореферат дис. … док. филол. наук. Волгоград, 2007.

6. Коран / пер. смыслов и коммент. Кулиева Э. Р. - М., 2002.

7. Арутюнова, Н.Д. Истина. Добро. Красота: взаимодействие концептов.//Логический анализ языка. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного. М., 2004.

8. Леонтьев, Д.А. Слова, идеи, тексты как объекты экспертного анализа// Экспертиза в современном мире: от знания к деятельности/ Под ред. Г.В. Иванченко, Д.А. Леонтьева. М., 2006.

9. Бхактиведанта Свами Прабхупада, А.Ч. «Бхагавад-гита как она есть» / А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада; пер. с англ. – изд.3-е. –М. : The Bhaktivedanta Book Trust, 2007.

10. Ефремова, Т.Ф. Cовременный толковый словарь русского языка. В 3-х тт. М., 2006.

11. Карасик, В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. – Волгоград: Перемена, 1999.

12. Современный толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., 2007.

_________________

[1] Ср., например, Кицур Шулхан Арух, в предисловии русского перевода которого указывается: «Необходимо подчеркнуть, что эта книга появилась на свет во времена, когда понятия «демократия», «человеколюбие» и «религиозная терпимость» не считались неотъемлемой частью социальной и государственной идеологии. Это была эпоха религиозных гонений, всеобщей ненависти и подозрительности. Поэтому иные законы, безусловно адекватные своему времени, в современной книге законов, смотрятся просто дико. Современная цивилизация стала, несомненно, более веротерпимой, а иудаизм в России на самом высшем уровне признан одной из традиционных религий. Исходя из этого, редакционный совет КЕРООР счел необходимым опустить в этом переводе некоторые галахические указания из числа приведенных в книге — всего несколько строк, помещение которых в издании на русском языке было бы воспринято населением России, не придерживающимся иудаизма, как неспровоцированное оскорбление» [2].

[2] Ср.: «Говорят иудеи: "Христиане не на истинном пути". А христиане говорят: "Не на истинном пути иудеи", и при этом они ссылаются на Писание. Таким же образом повторяют их слова те, которые не знают [истины]. Аллах в День воскресения рассудит их в том, в чем они расходились [Коран, 2, 113]; «Я есть путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» [Евангелие от Иоанна, 14:6].

[3] Демон – «1. В античной мифологии: добрый или злой дух. 2. В монотеистических религиях[3]: злой дух, искуситель, дьявол; падший ангел || Бранно. О человеке. 3. Чего, с определением. Книжное. О чем-либо мрачном, тягостном, злом, овладевающем человеком» [12. С. 155].

[4] Ср.: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» [Матф., 7,6].

[5] Ср. иные вероучительные тексты о положении женщин: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава семьи, как и Христос глава Церкви...» [Библия, Послание к Ефесянам, 5]; «Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для ангелов» [1 Кор., 11:10]; «Жены ваши в церквах да молчат; ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» [1 Кор., 14:34]; «И не муж создан для жены, но жена для мужа» [1 Кор., 11:9]; «Мужчины являются попечителями женщин, потому что Аллах дал одним из них преимущество перед другими и потому что они расходуют из своего имущества. Добродетельные женщины преданы [своим мужьям] и хранят честь, которую Аллах велел беречь. А тех жен, в верности которых вы не уверены, [сначала] увещевайте, [потом] избегайте их на супружеском ложе и, [наконец], побивайте. Если же они повинуются вам, то не обижайте их. Воистину, Аллах - возвышен, велик!» [Коран, 4,34].

Выходные данные статьи: Матвеева О.Н. Методологические презумпции лингвистической экспертизы вероучительных текстов (на материале лингвистической экспертизы "Бхагавад-гиты как она есть" А.Ч. Бхактиведанты Свами Прабхупады) // Бхагавад-гита в истории и современном обществе: материалы V Всероссийской научной конференции с международным участием/ Общ. ред. Н.Н. Карпицкий. _ Томск, 2012 - 414с. - С. 105-113.